Есть в китайском цирке классический номер: жонглер ловко подкручивает бамбуковые трости, на кончиках которых вертятся хрупкие тарелки. Вовремя не подкрутишь трость - все рухнет. Приблизительно в том же положении сейчас Рэй Манзарек, клавишник некогда знаменитой группы "Доорз" ("Двери"). Ценой невероятных усилий он пытается поддерживать легенду о безвременно ушедшем из жизни лидере состава Джиме Моррисоне, на которую только и остается уповать остальным членам группы.
Звезда Моррисона взошла ровно двадцать лет назад. За одно только лето 1967 года "Доорз" набрала рекордное число почитателей. Причем среди них в равной пропорции оказались и бежавшие от жизненных проблем хиппи, и с головой ушедшие в эти самые проблемы доморощенные революционеры по обе стороны океана. Симпатяга Джимбо - так прозвали Моррисона, - увенчав буйную шевелюру цветами, с одинаковым энтузиазмом воспевал чувственную любовь и клеймил пороки общества, в котором жил. Получался странноватый сплав, кем-то метко прозванный "оргазменно-ядовитым роком".
Популярность Джимбо и его группы разрасталась с каждым днем... как и углублялся с каждым днем внутренний разлад в душе певца. Любовь любовью, но надо что-то делать с действительностью - это Джиму было ясно. Только что? События 1968 года в Париже, крах надежд юных бунтарей окончательно затуманили картину. Джимбо кончил наркотиками. Теперь голову Моррисона венчают только те цветы, что приносят на кладбище Пер-Лашез в Париже бывшие поклонники певца. К его бюсту даже ведут самодельные указатели: "К Джиму - сюда".
Но живы-целехоньки трое остальных участников "Доорз", и им надо как-то сводить концы с концами на этой грешной земле. Заправляет в группе теперь клавишник Рэй Манзарек, он-то и не дает угаснуть интересу к Джимбо. Последняя попытка - только что вышедший альбом извлеченных из сундуков стареньких концертных записей, который так и называется - "Концерт в Голливуде". Два десятилетия назад это был бы гвоздь сезона. Сегодня же на рынке царят закомпьютеризованные воздыхания Майкла Джексона и виртуозная бессмыслица "Пет Шоп Бойз". Результат - в журнале "Мелоди мейкер", например, альбом "Доорз" отрецензирован такими выражениями: "Скудость материала" и "Худосочное содержание".
И члены группы кинулись в киноархивы. Манзарек полон желания из обрывков старых кинорепортажей склеить видео-шоу "Доорз" - если не голос и песни, так хоть красоту Джимбо, возможно, еще удастся продать. Во всеуслышание Манзарек объявил о желании снять фильм под названием "Женщина из Лос-Анджелеса" - о судьбе Моррисона. Интересно, что несколько лет назад ходили слухи о съемках другого фильма о Джимбо, где главную роль должен был играть супертанцор Джон Траволта. Не сняли. Возможно, потому, что одного умения живо двигать ногами маловато для воплощения на экране столь сложной личности, как Моррисон. А может, потому, что киношники почувствовали: несмотря на все усилия, по воскрешению, Джимбо навсегда останется реликвией шестидесятых. Времена ныне другие.
Некогда по горячим следам была пущена утка, что Моррисон вовсе не умер, а просто, разочарованный, отошел от дел и преспокойно живет-поживает в сельской глубинке. За идею ухватился и неутомимый Манзарек, публично заявивший во время скорбной церемонии на кладбище, посвященной десятилетию кончины певца: "Не думаю, что Джим лежит в этой могиле". Потом он, правда, оговорился, что имел в виду дух Джимбо, который-де вечно жив в его памяти. Но факт фактом: по сей день Манзарек получает письма от людей, "только что видевших живого Моррисона".
- Если бы Джим и вправду был жив, он должен бы быть страшно занятым человеком, - говорит Манзарек. - Его видят буквально повсюду. Однажды я получил письмо о том, что он живет в далекой австралийской деревушке и только что сломал ногу. Автор письма просил выслать ему 2.000 долларов, чтобы он помог Джиму.
Да, мир изменился с тех пор, как о нем пел цветочноволосый Джимбо. Как Манзарек объяснит тому деревенскому хитрецу из Австралии, что и сам бы не прочь попросить у кого-нибудь две тысячи? Ведь бизнес идет из рук вон плохо: старое не воскресишь, а для новых песен пороху не хватает.
- Пару раз в год Джим навещает меня в снах, - рассказывает Манзарек. - Я говорю ему: "Джим, где ты был, старина." - "Там-сям, знаешь ли, - отвечает он. - Есть новые песни?" Мы садимся с ним за работу... и тут я всегда просыпаюсь. Все никак не услышу, что за песни мы с ним играем.
Д. Дибров,
ТАСС,
"Молодежь Эстонии",
29. 01. 1988
